Отказной ребенок – ребенок, оставшийся без попечения родителей. Это может быть ребенок-сирота либо ребенок, от которого родители отказались или были лишены родительских прав. И вот он попадает в больницу, в палату, где лежит один. И нет никого рядом, никто к нему не приходит, не навещает. Что происходит в этот момент с ним с психологической точки зрения? Какая травма наносится младенческой душе? Больно от уколов или от одиночества? Обо всем по порядку.
В наше время накопилось достаточно данных в результате научных исследований и анализа опыта разных организаций по воспитанию детей. Вывод первый – никто не может полноценно заменить ребенку семью. Вывод второй: депривиация (невозможность удовлетворения жизненно важных потребностей, в т.ч. материнской любви) детей, оставшихся без попечения родителей – это реальность, с которой надо смириться. К счастью, благодаря психологии мы можем не только смириться, но и научиться правильному обращению с такими детьми, найти путь, который поможет облегчить их состояние. Путь этот тернист, поэтому идти на ощупь нельзя. Разобраться нам поможет психолог, врач Наталья Чернушевич.
Как влияет отсутствие матери в начале жизненного пути на становление психики ребенка?
Да, такие слова, как «депривация», «нарушение привязанности», «отставание в развитии» известны сегодня многим. В первую очередь тем, кто сталкивается детьми, оказавшимися без попечения родителей. Такие детки травмированы отсутствием «значимого» взрослого, к которому или которым, в процессе первого года жизни, в норме формируется привязанность. Она формируется не просто так, а в постоянном контакте, в заботе, любви и внимании к нуждам младенца, который на момент рождения, абсолютно беспомощен. Так устроено природой, что ребенок неспособен выжить один, без опекающего взрослого. И часть малышей, оставленные матерями, не дотягивают и до полугода. Уход, лечение, кормление и смена подгузников тут совершенно ни при чем-их убивает одиночество. И многие не хотят жить, у них не хватает своих сил, чтобы бороться. Остальные пытаются, но это существование их очень травмирует. Ведь именно в первые месяцы жизни ребенок учиться взаимодействию с окружающим миром.
Все иначе у домашнего малыша, рядом с которым есть достаточно хорошие родители, тут все происходит по четкой отлаженной схеме: дискомфорт – крик – и вот уже рядом заботливая мама, которая всегда готова помочь своей крошке. И как правило, любые обычные нужды, восполняются по потребности сразу и вовремя. Так формируется схема: задача – решение – результат. Ребенок, добился своей цели, дискомфорт устранен. И что запоминает домашний ребенок? Первое ощущение «я могу», я влияю на этот мир. День за днем он научается разным способам взаимодействия. Он знает на опыте, что можно позвать, а чуть став старше попросить, и уже совсем скоро самому попробовать взять. И этой решимости пробовать, исследовать и двигаться к цели у него, хоть отбавляй.
А что происходит с младенцем в системе? Дискомфорт есть. Крик есть, сначала громкий, призывный.. ну где вы? вы мне очень нужны, я голоден! А ответа нет. И еда будет по расписанию. Теперь я мокрый, мне дискомфортно, снова крик, но уже тише., еще и еще. Но подгузник поменяют только через три часа, даже если он нужен прямо сейчас. И так день за днем, месяц за месяцем. Снова и снова малыш пытается достичь цели. Снова и снова терпит фиаско. Чему он научается? Только тому, что от него в этом мире ничего не зависит. Так зачем вообще пытаться? Это называется «выученная беспомощность». У ребенка разрушается умение добиваться поставленной цели, он пасует перед малейшими трудностями, ему жизненно не хватает уверенности, его преследует страх неудачи. Потому что очень страшно лежать в кувезе больничной палаты, где ты одинок и абсолютно беспомощен.
И чем дольше ребенок пробыл в системе, тем труднее потом ему допустить саму идею о том, что он может ставить цель и добиваться ее. Это не просто трудно. Это еще и очень больно. Все восприятие внешнего мира этих детей основано на страхе неприятия окружающими, неуверенности в своих силах и способностях. Все возрастные кризисы у таких детей протекают значительно тяжелее и дольше. Особенно сложно протекает кризис подросткового возраста, когда у ребенка обостряется чувство одиночества, ненужности.
Но есть в таких детях и удивительная «живучесть», если они решили жить. Жить вопреки всему. Потому что тогда в той комнате, если ты выжил без материнского тепла и любви, вопреки травмам и одиночеству, там где не каждый взрослый справится, а ты смог. То в ситуации, где есть угроза их жизни, они будут проявлять чудеса удивительной стойкости, против всех правил, вопреки всему.
Может ли волонтер заменить маму на время, пока ребенок один в больнице?
«Маму» не может, это вопрос не столько заботы и ухода, сколько привязанности. Но если мы говорим про значимого взрослого, который будет все время рядом, придет на помощь, покормит, погладит, утешит и колыбельную споет, чтобы не было грустно, страшно и одиноко, то возможно.
Волонтеры «Созидателей» на дежурстве
Что лучше для ребенка-отказника – смена волонтеров или никого?
Когда ты один в больнице, в новых условиях, да еще и болен, формируется госпитализм. А он страшен своим чувством оставленности и нестерпимого одиночества, даже взрослым людям. Поэтому конечно, любящий взгляд волонтера, доброе сердце, теплые руки и ласковая улыбка, это лекарство от страха, тоски и одиночества. И если нет возможности быть со «своим» взрослым, то несколько любящих, лучше, чем никого.
Кроме того, часто волонтеры в процессе ухода не просто выхаживают детей, а развивают много навыков и умений. Дети учатся с волонтерами вставать, ползать, ходить, говорить, что дает им шанс на устройство в семью. Ведь именно на развитие ребенка смотрят будущие приемные родители в первую очередь.
Не всех детей берут в семью, многие так и останутся в системе, но у него будет пускай 1-2 недели, но наполненные любовью и заботой. Ребенок почувствует себянужным, пускай на короткое время, но благодаря этой любви, у него появиться капельканадежды и доверия к жизни.
Как правильно реагировать на особенные потребности таких детей?
В первую очередь не стоит ждать «значимого» или «быстрого » результата. Часто мы говорим волонтерам: «важно просто быть рядом».
Однажды был случай, когда ребенок 9ти лет (неговорящий, с большим отставанием в развитии) периодически цеплялся, за волосы волонтёров, говоря таким образом «не уходи». Это была единственая понятная ему возможность, донести свое желание быть рядом. Врят ли это можно назвать приятным прикосновением, да и не сразу понятен посыл. Поэтому важно замедлиться и понаблюдать за такими детьми, не форсировать события. И постепенно, а может даже и не на первом дежурстве с волонтёром, в процессе ухода (даже через неделю, месяц) ребенок начнет раскрываться.
Можно ли волонтеру привязываться к детям-отказничкам?
Можно или нельзя, странный вопрос…разве сердцу прикажешь? Это случается. И достаточно часто. С такими запросами приходят волонтеры, и на супервизии, и индивидуальные консультации после дежурств. Хотя они все, проходят обязательное обучение до начала работы с детьми в больницах, психологические тренинги и семинары. Но волонтерами становятся разные люди и их опыт жизни бывает настолько трагичен и тернист, что встреча с такими детьми, для некоторых становиться отражением глубинных переживаний их собственной жизни или жизни их детей. Потому и не получается установить эти полезные и нужные «границы», поскольку происходящее на дежурстве, очень живо и близко душе самого добровольца. И чтобы сохранить каждого в команде, работают психологи, собираются тематические группы, поддержка, сопровождение и помощь на всех этапах.